archiv_alterry | Как маленький Ивэ ушёл из дома

Нижеследующий фрагмент расшифровки аудиофайла интересен в числе прочего тем, что здесь Ивэ рассказывает о своём уходе из дома ещё ДО ТОГО как он вспомнил про свою детскую трагедию с Мееной (об этой трагедии см. "Меена или Что делает нас теми кто мы есть").

Разговор, выложенный ниже, у нас с Ивэ произошёл по землездешнему счёту 9 сентября 2014 (а по времени ЗА – 9 октября 08 по ЧМ); он вообще-то даже и происходил не на ЗА, а здесь, у нас – когда мы с Ивэ совершали прогулку на наше с Татой любимое озеро (про эту увлекательную прогулку Ивэ классно рассказывал вот тут).

Итак, на момент нижеследующего разговора Ивэ НЕ ПОМНИЛ не только про Меену – а стало быть, про главную причину своего ухода из дома (то есть очевидно, что он в любом случае ушёл бы, но это могло произойти чуть позже и по-хорошему – тогда Ивэ мог бы сохранить память о детстве, а так у него всё напрочь отрезало) – но и вообще не очень большое внимание придавал тому, какие такие родственники и знакомые родителей его растили (хотя родители Ивэ уже давно живы, и про родню он уже ваще-то с ними вместе нормально вспомнил).

О том, каково было реальное соотношение между маленьким Ивэ и всей публикой вокруг него (чьё, собсно, было имущество и кто на каких правах жил в доме) Ивэ весьма интересно рассказывает уже после воспоминаний про Меену – вот здесь:
"Снова Меена или О правах сторон и правилах игры"

Бэл (Бартэл), поминаемый в разговоре – наставник молодёжи, под рукой которого Ивэ провёл парочку следующих за побегом из дома лет (про Бэла смотреть по метке Бартэл).

=====================

9 сентября 2014 – 9 октября 08 по ЧМ, ЧТ
примерно 0-30 по времени Центра

Герман: Слушай, а ты из дома убежал прямо к Бэлу?

Ивэ: Нет! Нет конечно.

Герман: Просто так? Не то что ты…

Ивэ: Не, не! Они меня допекли все – я несколько раз говорил, что я уйду, уходил на день, уходил на… – а, как Норман приблизительно:) (прим.: Норман – юный сын Германа, тоже любитель бродить в одиночку)

Герман: Надоели?

Ивэ: Во-первых, был, по моим понятиям, проходной двор. По их понятиям, тут был какой-то порядок – а на мой взгляд, никакого порядка не было. То есть стоило мне хоть как-то приспособиться к одним – как уже появлялись другие…

Герман: И все тебя воспитывали?

Ивэ: Ага. И все меня воспитывали:)

Герман: Это всё были какие-то серинговские родственники?

Ивэ: Ну, теперь я понимаю, что серинговские:) Как бы если трезвым взрослым взглядом – так они, может, и ничего были. Но тогда они меня ужасно доставали – и самое главное, что мне каждому, ткскть, следующему заезду приходилось объяснять, что я взрослый – взрослый я парень, взрослый! я не маленький ребёнок! Они все исходили из того, что я это… утю-тю:) – и мне приходилось всякий раз выдерживать…

Герман: Ну, потому что ты такой хорошенький-миниатюрненький!

Ивэ: Именно. Из-за того что я хорошенький, миниатюрненький – и вежливый:( Я понимал, что лучше б я их встречал, там не знаю, замызганный навозом, расцарапанный в кровь, понимаешь, да – с разорванными штанами и дрыном наперевес:) – но я не мог себя заставить ходить в таком виде!

Герман: Ну да:)

Ивэ: То, что я могу сам себе постирать рубашку и погладить штанишки у всех вызывало умиление…

Герман: Маленький, хорошенький, удобно воспитывать – результат уже виден, можно говорить, что наш:)

Ивэ: Дадададада! Именно. (помолчав) Обычно всё начиналось на-ура, потом приводило к диким разборкам, потом наконец устанавливался статус-кво – потом прибывали следующие. Я устал…

Герман: Убегали они, что ли?

Ивэ: Да я их не понимаю, честно говоря:( Вдобавок – были материны, были отцовские…

Герман: Ну понятно…

Ивэ: В общем, кончилось тем, что… Я же понимал, что я хочу уйти, и я уйду! Можно сказать, что отрабатывал пока стратегию и тактику… (показал пальцем) Гляди, гуляет птичка! Гуляет, что-то ест… Вот и я тоже:) (оба ржут)

Герман: Идёт, главное, прямо к нам, не боится!

Ивэ (помолчав): Ну вот, а потом… Я даже не помню, собственно – был какой-нибудь серьёзный повод, или просто накопилось, я ушёл и всё. Наверно, просто воспользовался тем, что нет вотпрямощас никого, кого бы я сильно подвёл – и слинял.

Герман: Ну хоть погода-то ничего была, когда слинял? или пришлось в дождь и в слякоть?:)

Ивэ (вздыхает): Ну, на Юге вообще теплее, чем на Севере:)

Герман: Ну я понимаю:)

Ивэ: Ну, так вообще-то была золотая осень:) Я просто уже понял, что весной очень хочется уйти, но весной уходить нельзя – ну как бы мало ещё жратвы. А осенью – очень много. Плодовые сады, яблоки-груши-орехи, довольно много в полях всего…

Герман: Мышей:) (ржёт)

Ивэ: Мышей… Не, мышей я не ел. А птиц – это самое, да:)

Герман (кивает на птичек): Птицы, услышав это, на всякий случай отодвинулись:) (оба заржали)

Ивэ (задумчиво): Не знаю, как они называются, в общем – курочки:) Похожие на домашних, но дикие. Они на хлебе жируют, теряют при этом всякое соображение и опаску – и их можно просто горстью камней сбить.

Герман: Они в полях, что ли?

Ивэ: Угу! Они паслись на убранном, на неубранном… Я их бывало что сеткой ловил, у меня была сетка; бывало что из рогатки стрелял. В принципе, наверно, мыши были даже жирнее, чем эти птицы – но как-то до мышей руки не дошли:)

Герман: Мыши небось тоже жировали:)

Ивэ: Конечно, вовсю! Бывало, что там что-то шуршит, знаешь, в овсах – я подбираюсь, думая, что это курочки – а это мыши:)

Герман: Хотел-то ты чего? Нагуляться в одиночку а потом куда-нибудь в город идти?

Ивэ: Ну да! (пожимает плечами) Добраться пешком до Центра и пойти в Школу Следователей:) Я прикидывал, что как раз следующей весной у меня это получится. Что мне главное перезимовать – а потом появиться в Центре, за лето прийти в себя, освоиться и поступить в Школу. Каких-нибудь подвигов посовершать, пару-тройку:)

Ивэ задумался, замолчал. Птицы опять рассвистелись прямо над головой.

Герман: И так полями, полями:)

Ивэ: Угу:) Ну, там встречались люди – я то к ним прибивался, то от них отбивался:) Я предполагал, что если мне попадутся какие-нибудь приличные офицеры – то я может соглашусь, так и быть, у кого-нибудь адъютантствовать – но всё равно с тем чтобы, значит, через полгода определиться в Школу. Но как-то всё не складывалось. От очередных попутчиков я ушёл, потому что меня стало доставать, что они опять, кажется, смотрят на меня как на дитё – ну, они меня предупреждали, дескать, мальчик, не ходи один, тут опасно, тут неарийские отряды, вообще бандиты! – я как-то безмятежно считал, что я справлюсь – то есть был совершенно непуганый идиот:)

Герман: Ну, в ваших-то краях спокойно!

Ивэ: Ну, как спокойно? (пожимает плечами) В общем-то, на бандитов я и нарвался!

Герман: Ну, вот это уже – когда ушёл? в странствия?

Ивэ: Ну да!

Герман: А я говорю, что до!

Ивэ: А, ну – так пока жил, дома? Да, никогда ничего не было. Совсем был непуганый, да!

Герман: Вот я и говорю, что спокойно!

Ивэ: Не, ну по идее – те же самые края, те же самые бандиты, те же самые неарийские отряды – просто, понимаешь, никто же, как говорится, на рожон-то не прёт. У нас было хорошее укреплённое место…

Герман: Поэтому и не знал.

Ивэ: Ага. Поэтому и думал, что справлюсь! Я говорю, что эти меня предупреждали – от которых я ушёл – что, дескать, не ходи один! – и даже когда я сказал "спасибо, до свидания", попытались меня схватить за руку и притащить назад – ну, заиспугались! Это была смешанная такая компания – ну, знаешь, караван. Не то с рынка, не то на рынок; тётки, дядьки – всё больше фермеры… Не знаю – может, если б там сыскался хоть один приличный офицер, я бы поколебался и остался. А тут – ещё я буду этих фелмеров слушать! Повернулся и гордо пошёл прочь. (пожал плечами) Ну, попал в дождь, снегопад, замёрз, продрог. Учуял запах дыма – пошёл, что называется, забыв всякую осторожность. А дальше совершенно как в сказке… Я не рассказывал, нет, никогда?

Герман: Нет!

Ивэ: Да ты что!

Герман: Не рассказывал, нет:) Именно что!

Ивэ: Ну ваще!.. Короче говоря, пошёл на запах дыма и мяса – "разбойники жарили мясо и пили вино", да!:) – именно так, да. Прошёл, увидел сооружение… ну, что называется, нечто среднее между сараем и пещерой:) (оба ржут) – уж как говорится, что есть то есть. Ну, эти в степи укрытия… Я думаю, что это игнские первоначально. То есть они не углублённые в землю – именно что там нету никаких таких подполов, чего-нибудь такого – просто обычно что-то такое, что торчит из земли, старое-скальное, к которому поналеплено отчасти камней, отчасти брёвен, отчасти чем-то крыто… Короче говоря, я туда вошёл внутрь, потому что там никого не было в тот момент.

Герман: А мясо где жарили?

Ивэ: А вот именно что мяса уже тоже никакого не было, а огонь догорал. Я подумал – ну ладно, они ушли… (хмыкнув) Я предпочёл думать так: "ну ладно, они ушли – а если не ушли, то мы потолкуем, в конце концов!" – поэтому я вошёл и сел у огня. Мой природный романтизм меня спас, потому что у огня-то я сел – но сел так, чтобы, если что, контролировать вход – то есть чтобы мне не застило, ну и держал под рукой оружие. Ну… (пожал плечами) когда я услышал скрип сапог на камнях, я уже ничего не успел сделать, только чуть-чуть отодвинулся – но он в меня и так не собирался стрелять; вошёл здоровенный хмырь, занял собой весь вход, увидел меня; дико развеселился – сделал как волк на зайчика, то есть вот так (растопырил руки, оскалился в хохоте) "Аха-ха-ха-ха!" – и начал ко мне подбираться. Поскольку он был таки с бородой и довольно светловолосый – я его однозначно опознал как неарийца; поскольку у меня в самом стволе было пять патронов и не очень много с собой – я понимал, что я не могу тут устраивать стрельбу очередями, тем более что я боялся рикошета. Я как бы не очень понимал… я знал, что нельзя из сильного оружия стрелять в небольшом помещении, потому что будет рикошет, который может тебя убить или искалечить – но что бывает, если пули попадают в мясо, я тоже не знал. Во-первых, я не был уверен, что так уж сориентируюсь… – короче, я его подпустил довольно-таки близко, стрелял фактически в упор, выпустил в него три или четыре пули – чётко очень видел, что попал, вдобавок у меня же было, в общем-то, очень приличное оружие – и поэтому его аж отбросило от меня. Я схватил свой мешок, и, перепрыгнув фактически через его руки… – ну, я думаю, ему было не до меня очень сильно, потому что он уже скорчился, лежал и бил руками по камням. Если бы я стрелял в голову – я бы его, конечно, убил наповал с такого расстояния – но я не рискнул, потому что боялся, что промахнусь, я как бы знал правило "не уверен – стреляй в корпус". Если перед тобой безоружный – а он был без винтовки. Вот. Потом вышел, как бы взял себя в руки – подумал, что вообще-то по правилам мне бы стоило остановиться и подождать, потом осторожно вернуться, его добить и посмотреть, нет ли у него чего-нибудь ценного – но тут же сам сообразил, что, во-первых, у него тут могут быть дружки, стрелял-то я – было слышно, хоть это и в закрытом объёме – но всё равно выстрелы бухали; а в руках у него всё равно ничего не было. Поэтому я дёрнул и был прав – там, конечно, была целая компания, я их видел. (помолчав) Вот. Я, конечно, теперь-то уже навёл справки, то есть я в курсе, как говорится.

Герман: И чего?

Ивэ: Ну… В общем-то, это действительно банда; ну, не знаю – шайка. Смешанного состава, то есть там были и ребята ушедшие с ферм – то есть как бы формально можно считать арийцы – и ребята которые себя однозначно считали за городских неарийцев, по сути дела – метисы. Этот парень, которого я убил, был метис. В общем-то до того он ещё пару лет назад жил в городе и работал, всё было нормально – ну а тут у него, кагрится, дела пошли не очень хорошо, он ушёл из городов и фактически, в общем-то, сделался бандитом. На самом деле, думаю, они б меня не убили, даже наверное не изнасиловали бы – хотя, как говорится, всё может быть – но, скорее всего, что называется, взяли бы в плен. То есть держали бы для услуг, пока бы я от них не удрал. Потому что статус у них был как бы невнятный – поэтому они побоялись бы меня так просто отпустить. Побоялись бы что я могу их заложить. Вот. У них там неподалёку было жильё настоящее – а тут было что-то типа коптильни. Парень, скорее всего, посчитал меня за малолетнего вора… (вздыхает) Оживили его сильно раньше, чем у меня до него дошли руки – ну, оживили, потому что в своё время этих бандитов переловили, и оттуда раскрутилась вся ситуация. Поэтому он для себя эту ситуацию сильно уже подзабыл и переиграл – и держался того, что он, наверно, был очень пьян, а там был какой-то пацанчик – он, кажется, ел мясо – стало быть, Хенрик стал у него это мясо отбирать, вышла драка… Что он был неправ – но и пацанчик тоже был неправ, так что краями:)

Помолчали.

Герман: Пугать детей вообще опасное дело:(

Ивэ: Ага! Нестоящее. Но не сказать, чтобы они этим занимались перманентно – там детей было не столько:) (оба заржали)

Герман: Понятно:)

Ивэ: Убивать они убивали время от времени – то есть их, ткскть, неспроста там ловили. И неспроста меня предупреждали.

Герман: А так ты оттуда дал дёру уже и, кагрится…

Ивэ: Ага! Ну, я говорю – я увидел этих, дал оттуда дёру, всю ночь шёл, дошёл до города ближайшего там – пошёл прямо в комендатуру, там переночевал, отдохнул, рассказал чё было – естественно, рассказывал что напали неарийцы. (хмыкнув) Что ихний вождь и так далее:) Ну, я думаю, они себе составили вполне адекватное представление – потому что рассказывать я рассказывал, но, в общем-то описывать я описывал чего видел, по свежему. Как одеты и пр… У них же там тоже не сколько угодно бандитов – так что, я думаю, для себя усекли с кем я встретился, решили – "ему и поделом!" – но меня сильно разочаровывать не стали:)

Герман: Понятно:)

Ивэ: Ну, они сказали тогда типа того – "да, тут банда, и к ним сбегаются всякие неарийцы, вполне мог и летучий отряд сюда затесаться!" Хотели меня, конечно, оставить, и я уже тоже подумал, что, в общем-то, и время уже – надо о чём-то таком подумывать. Ну как? – естественно, я не собирался быть охранником при комендатуре, ни в коем разе; а дальше меня уже, фактически Бэл считай и вычислил.

Герман: То есть вот в том городе?

Ивэ: Ага. Ну, там, видимо, пошли разговоры про тринадцатилетнего парня, который в одиночестве расхаживает по ночной степи и отстреливает неарийцев так – кх, кх, кх, кх! – направо и налево:) (ржёт) Ну, я им, конечно, сказал, что, поскольку у меня ещё оставались заряды, то я думал, не напасть ли на остальных – но счёл, что более правильным будет идти и предупредить людей в городе, потому что, может быть, их тут целая свора – а вдруг они нападут на город, я-то паду в неравном бою, мне что, но город может пострадать! (оба ржут) Поэтому Бартэлу рассказали красочно…

Герман: И Бэл тебя присвоил:)

Ивэ: Да! И Бэл меня присвоил:)

Герман: Он был как раз в тех краях?

Ивэ: Ага! Ну как – он был в другом городе, но он приехал. Ему сказали, он приехал, меня нашёл, забрал меня оттуда куда меня уже было определили, где мне не очень нравилось; я вот щас даже не могу сообразить, что это было такое – наверно, что-то типа, там не знаю, дома, например, замначальника штаба, где было полно народу, в том числе были ребята моего возраста, и девчонки, и кухня, и хозяйство, и лошади… То есть подразумевалось, наверное, что я проведу эту зиму отчасти немножко учась, отчасти ухаживая по конюшне, отчасти рассказывая байки местным детишкам – и так далее.

Герман: И Бэл тебя увёз!

Ивэ: Ага! А Бэл сказал, что хочу ли я заниматься серьёзными вещами в жизни? – я сказал, что, конечно, хочу!..

Герман: Смотри, опять кто-то плеснул!

Ивэ: Ого! Если не русалка – то рыба:)

Герман: Да ладно! – у нас ни удочки, ничего:)

Ивэ: Да ладно:)

Герман: Надо идти, я думаю:)

Ивэ: Пойдём:) (вздыхает) Видишь, как я пустился в воспоминания!

Герман: Эх, хорошо:)

Ивэ: Наговорил вам на диктофон:)

Герман: Отлично:)

Ивэ: Чтобы, как это… было доказательство, что я – это я!:) (оба засмеялись, обнялись) Надо же – никогда не рассказывал тебе, да?

Герман: Не рассказывал, нет! Ты всё поминаешь время от времени – я уж себе накрутил-навертел, думал – наверно, какая-нибудь история была романтичная…

Ивэ (вздыхает): Ну вот, романтичная история такая была. (помолчав) То есть будь я человек другого, понимаешь, плана, да – я бы мог просто спокойно встать, понимаешь, да, и сказать: "Приятель, я тут у вас ничего не брал, у вас тут и взять нечего – я просто греюсь, я мирный путник. В принципе я вооружён – но в принципе ничего против тебя не имею. Давай-ка ты не будешь ржать у дверей – давай-ка ты спокойно меня пропустишь, а ещё лучше – иди, а я тут погреюсь, переночую и уйду, скажу тебе спасибо!" И совершенно не исключено, что – понимаешь, да…

Герман: …так бы оно и было!

Ивэ: Так бы оно и было, да.

Герман: Просто, ну… как бы сказать… Ну, короче говоря, для ребёнка это затруднительно.

Ивэ: Да. Для ребёнка это затруднительно, если с ним себя не держат соответствующим образом. Если бы он со мной заговорил – типа, сказал, бы, "ну, парень, ты чего тут делаешь? если хотел поживиться мясом – так мясо мы уже унесли! если хочешь его от нас получить подобру-поздорову – то мы прикинем, чем ты можешь быть полезен". Думаю, что если бы я сказал, что у меня есть деньги – а деньги у меня были – он бы у меня их просто отобрал. А может, и нет! – чёрт их знает, понимаешь, этих бандитов, ребята непредсказуемые. Более вероятно, что отобрал бы. Но может, и нет. Судя по количеству этого мясного запаха – они целую тушу зажарили, так что поделиться было бы ему не жалко. Но с другой стороны – видишь, тот риск, что я могу смотаться на них донести… А с другой стороны – если бы они меня приветили и угостили, я мог бы дать им слово офицера, что я не буду на них доносить. Мне же это ничего бы не стоило. Ну вот. (вздохнул) Он предпочёл изображать из себя дикого неарийца… (развёл руками)

Герман (вздыхает): Ну что ты будешь делать:( Я говорю – детей пугать нестоящее дело!

Ивэ (грустно): Угу:( (фыркает, начинает ржать) Случился бы у меня тогда энурез – и с тех пор бы я писался всякий раз, нажимая на курок! (оба ржут)

Герман: И все б тебя боялись!

Ивэ: Ага. И был бы я маньяк!

Герман: Это точно! (ржёт; хотел сказать "а ты и так маньяк!" – но не собрался, ибо ржал – дыхания не хватило)

Ивэ: Ну что – пойдём, Герман?

Герман: Пойдём!

Ивэ: Пойдём:)

=====================

Необходимое примечание к сему рассказу состоит в том, что эта ситуация оказалась одной из последних капель, которые сделали Ивэ тем самым ужасом земли, каким он и был долгое время (хотел написать "и остался", но ваще-то сейчас уже практически нет:) почти:))) Причина в том, что встреча, завершившаяся убийством, была очередным предательством в отношении ребёнка со стороны взрослого мира.

Вообще-то у нас на ЗА отношения между взрослыми и детьми дефолтно относятся к "территории мира", а не к "территории схватки". Это означает, что взрослые и дети по умолчанию доверяют друг другу, по крайней мере по большому счёту – и что в рамках этого доверия взрослые по-честному показывают детям, какие отношения между живущими возможны и как их строить / сохранять / разрушать. При этом обе стороны естественным образом друг другу открываются, и по дефолту не используют эту открытость друг против друга.

Когда взрослые-воспитатели Ивэ предали его в истории с Мееной, это уже привело к травме, но Ивэ ещё мог выправиться – если бы, скажем, прямиком попал к тому же самому Бэлу. Однако тут некстати вышла встреча с Хенриком – и Хенрик невольно предал Ивэ второй раз. Понятно, что Хенрик не имел в виду ничего кроме дурацкой шутки (мол, хахаха, я неариец из леса, я тебя съем! – такие ведь байки про неарийцев в народе травили, прекрасно понимая, что это чушь) – но он не знал, что Ивэ уже поранен взрослыми и может принять шутку всерьёз. Когда Ивэ стал в него стрелять – наверно, понял, что беда; как минимум, понял позже, когда оживили: неспроста же он для себя перевёл ситуацию в более извинительную: мол, подросток хотел воровать, завязалась драка… – а не сказал себе и другим открытым текстом: своей кретинской шуткой я испугал ребёнка, ребёнок стал убийцей – мамочки, что же из него теперь вырастет-то?!..

Ну а Ивэ этим делом, судя по всему, оказался доломан – то есть все дефолты, связанные с адекватными отношениями, у него посыпались. Из этого получилось то что получилось, Ивэ натурально был бестрепетным убийцей, на месте представлений об отношениях у него зияли дыры. Эту бестрепетность он выстроил себе сам, из чего попало – что по ходу жизни под руку подвернулось.

И только когда мы с Ивэ со всей дури долбанулись друг об друга (см. тут), он выпал в бессознанку, и у него выскочили более базовые дефолты – установленные в детстве через отношения с Алвастром (см. там же), про которого он забыл, когда забыл про Меену.