![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
archiv_alterry* * *
Пожалуй что грустного покамест хватит; вот вам три песенки повеселее – "Упала в озеро звезда", "Ракушки" и "Рукав". Тема смерти в них, конечно, тоже присутствует – но не в трагическом, а в символическом и даже комическом аспекте, так что они находятся уже на грани лирики и шуточного фольклора. Интересно, что эти три песенки могут исполняться не только на бытовом, но и на озорной, причудливой смеси кастового с неарийским – о таких филологических играх я говорил выше.
* * *
Упала в озеро звезда,
Лучиста и тепла –
И вмиг озёрная вода
От счастья умерла.
Вода, тиха и холодна,
Мерцала на мели –
И, словно звёздочки, со дна
Две лилии взошли.
Как птицы нежнокрылые,
Плывут, качаются слегка
Две лилии, две лилии –
Два розовых цветка.
В мои глаза, как в темень вод,
Ты уронила взгляд –
От счастья умер я, и вот
Уже цвету, как сад.
Ты вспоминаешь обо мне
Над озером, в тиши –
Ведь я теперь лежу на дне:
На дне твоей души.
Пока нас любят милые,
Покуда ты глядишь любя –
Цветут, цветут две лилии,
Похожи на тебя.
* * *
Песня про лилии особенно интересна тем, что на языке самых простых образов описывает типичные, если можно так выразиться, моменты специфики эисской любви – тут во всей красе вырисовываются гендерная амбивалентность и андрогинность, танец-чередование мужского и женского начал. Звезда (отцовское начало) падает в озеро (материнское начало) – однако вслед за этим лирический герой (мужское начало) выступает в качестве воды и цветущего сада (женское начало), после чего вновь оказывается лежащим на дне души возлюбленной – возвращая себе мужскую ипостась. Мистерия взаимопроникновения, имеющего самые разнообразные формы – и сохраняющего неизменной свою суть: любовь есть встреча плюс радость плюс память.
Песня про ракушки может служить любовным заклинанием, поскольку изображает соответствующие ритуальные действия. Девушки готовят из ракушек и острых приправ специальную еду и угощают ею парней, на которых "положили глаз"; подразумевается, что внутренний огонь охватывает не только гортань вкусившего, но и всего его целиком – и угашается это пламя только поцелуями сготовившей приворотное кушанье. В реальности этот ритуал используется, конечно же, не для магии, а просто как повод завязать более близкое знакомство.
* * *
Я из дома убегу
Поутру, поутру,
На озёрном берегу
Ракушек соберу.
А в озёрах – две волны,
А в ручьях – две струи.
Эти ракушки черны,
Словно кудри мои.
В воду синюю гляжу:
Пляшут волны, маня.
Я тебя приворожу –
Ты прости уж меня!
От исколотых ступней
Камень кровью полит.
Жаркий вкус любви моей
Твои губы спалит.
Дышит синяя вода,
Камыши теребя.
Я спасу тебя тогда –
Поцелую тебя.
Я из дома убегу
До зари, поутру.
На озёрном берегу
Ракушек соберу.
* * *
Песня про рукав, как мне кажется, ни в каких отдельных пояснениях не нуждается.
* * *
"Меня ты не любила,
Кляла любовь мою,
Измучена моя душа.
Но вот моя могила –
И я над ней стою,
И мне остался только шаг!"
Она же отвечала,
Встав на его пути,
Что мучила его любя.
"Ах, если б всё сначала! –
Но мне пора уйти.
А я ведь так любил тебя!"
"Прости меня, мой милый!" –
Кричит она, упав,
И, руки протянув в мольбе,
Над самою могилой
Хватает за рукав –
И дёргает скорей к себе.
"Ах, что это такое!
Из-за тебя в беду
Всегда я попадал… Ну что ж:
Ведь я теперь покоя
В могиле не найду,
Пока рукав ты не пришьёшь."
Вот так её простил он
И глянул ей в глаза…
Живут они вдвоём в тиши.
Поглажен и постиран
Рукав сто лет назад,
Но до сих пор он не пришит.
* * *
А вот ещё кое-что жизнерадостное:
* * *
Все утехи и напасти
В сих зверях по воле Бога:
Огнедышащие пасти
И хвосты нежнее вздоха.
Так и ты, моя родная! –
Чуть затменье по лицу лишь –
И опять уже не знаю,
Кусишь или поцелуешь…
* * *
Следующее стихотворение – авторское, но я ввожу его сюда, поскольку в народе оно странствует анонимным и весьма популярно в качестве как стиха, так и песенки. "Оранжевый листок" может также служить образцом для всевозможных пародий ("Я на ногах перенесу // Удар. Мне всё равно…" – и т.д. и т.п.), в том числе – для политической сатиры.
* * *
Я на руках перенесу
Её за водосток.
Я вижу на её носу
Оранжевый листок.
О Боже! Холодеет грудь,
Я замер, как дурак –
И не слизнуть, и не смахнуть,
И не оставить так!..
* * *
Последние два стихотворения из данной подборки являются уже в полной мере анонимными, "народными". "Ты не бойся, я ведь не боюсь" можно встретить не только в декламации и на бумаге, но и в песенном варианте, "Как это началось" обитает скорее в тетрадках.
* * *
Было страшно, горячо и влажно.
Были ногти, словно нитки бус.
Ты сказала, тихо и протяжно:
"Ты не бойся. Я ведь не боюсь."
Я устал, я изнемог на марше.
Я спешил, как перелётный гусь.
Ты сказала: "Я намного старше,
Но не бойся. Я ведь не боюсь."
Я считал тогда минуту за три,
За три года, взвешивая грусть.
Ты сказала: "Я состарюсь завтра.
Но не бойся. Я ведь не боюсь."
* * *
Как это началось?
Сперва – удивленье и злость,
Потом – удивленье и страх.
Потом я думал целых два дня,
Что ты совсем забыла меня,
Что всё обратилось в прах.
Потом – удивленье и свет,
А я всё говорил себе "нет",
А ты говорила – "да".
Потом – удивленье и ты,
И наши горящие мосты,
И не помню, что тогда…
* * *
Последнее стихотворение – "Как это началось" – может послужить мостиком для перехода к тому, что я называю "маргинальной поэзией" и вообще "маргинальным фольклором". Сейчас поговорим об этом подробнее.
К оглавлению написанной части "Черты Мира"
Пожалуй что грустного покамест хватит; вот вам три песенки повеселее – "Упала в озеро звезда", "Ракушки" и "Рукав". Тема смерти в них, конечно, тоже присутствует – но не в трагическом, а в символическом и даже комическом аспекте, так что они находятся уже на грани лирики и шуточного фольклора. Интересно, что эти три песенки могут исполняться не только на бытовом, но и на озорной, причудливой смеси кастового с неарийским – о таких филологических играх я говорил выше.
* * *
Упала в озеро звезда,
Лучиста и тепла –
И вмиг озёрная вода
От счастья умерла.
Вода, тиха и холодна,
Мерцала на мели –
И, словно звёздочки, со дна
Две лилии взошли.
Как птицы нежнокрылые,
Плывут, качаются слегка
Две лилии, две лилии –
Два розовых цветка.
В мои глаза, как в темень вод,
Ты уронила взгляд –
От счастья умер я, и вот
Уже цвету, как сад.
Ты вспоминаешь обо мне
Над озером, в тиши –
Ведь я теперь лежу на дне:
На дне твоей души.
Пока нас любят милые,
Покуда ты глядишь любя –
Цветут, цветут две лилии,
Похожи на тебя.
* * *
Песня про лилии особенно интересна тем, что на языке самых простых образов описывает типичные, если можно так выразиться, моменты специфики эисской любви – тут во всей красе вырисовываются гендерная амбивалентность и андрогинность, танец-чередование мужского и женского начал. Звезда (отцовское начало) падает в озеро (материнское начало) – однако вслед за этим лирический герой (мужское начало) выступает в качестве воды и цветущего сада (женское начало), после чего вновь оказывается лежащим на дне души возлюбленной – возвращая себе мужскую ипостась. Мистерия взаимопроникновения, имеющего самые разнообразные формы – и сохраняющего неизменной свою суть: любовь есть встреча плюс радость плюс память.
Песня про ракушки может служить любовным заклинанием, поскольку изображает соответствующие ритуальные действия. Девушки готовят из ракушек и острых приправ специальную еду и угощают ею парней, на которых "положили глаз"; подразумевается, что внутренний огонь охватывает не только гортань вкусившего, но и всего его целиком – и угашается это пламя только поцелуями сготовившей приворотное кушанье. В реальности этот ритуал используется, конечно же, не для магии, а просто как повод завязать более близкое знакомство.
* * *
Я из дома убегу
Поутру, поутру,
На озёрном берегу
Ракушек соберу.
А в озёрах – две волны,
А в ручьях – две струи.
Эти ракушки черны,
Словно кудри мои.
В воду синюю гляжу:
Пляшут волны, маня.
Я тебя приворожу –
Ты прости уж меня!
От исколотых ступней
Камень кровью полит.
Жаркий вкус любви моей
Твои губы спалит.
Дышит синяя вода,
Камыши теребя.
Я спасу тебя тогда –
Поцелую тебя.
Я из дома убегу
До зари, поутру.
На озёрном берегу
Ракушек соберу.
* * *
Песня про рукав, как мне кажется, ни в каких отдельных пояснениях не нуждается.
* * *
"Меня ты не любила,
Кляла любовь мою,
Измучена моя душа.
Но вот моя могила –
И я над ней стою,
И мне остался только шаг!"
Она же отвечала,
Встав на его пути,
Что мучила его любя.
"Ах, если б всё сначала! –
Но мне пора уйти.
А я ведь так любил тебя!"
"Прости меня, мой милый!" –
Кричит она, упав,
И, руки протянув в мольбе,
Над самою могилой
Хватает за рукав –
И дёргает скорей к себе.
"Ах, что это такое!
Из-за тебя в беду
Всегда я попадал… Ну что ж:
Ведь я теперь покоя
В могиле не найду,
Пока рукав ты не пришьёшь."
Вот так её простил он
И глянул ей в глаза…
Живут они вдвоём в тиши.
Поглажен и постиран
Рукав сто лет назад,
Но до сих пор он не пришит.
* * *
А вот ещё кое-что жизнерадостное:
* * *
Все утехи и напасти
В сих зверях по воле Бога:
Огнедышащие пасти
И хвосты нежнее вздоха.
Так и ты, моя родная! –
Чуть затменье по лицу лишь –
И опять уже не знаю,
Кусишь или поцелуешь…
* * *
Следующее стихотворение – авторское, но я ввожу его сюда, поскольку в народе оно странствует анонимным и весьма популярно в качестве как стиха, так и песенки. "Оранжевый листок" может также служить образцом для всевозможных пародий ("Я на ногах перенесу // Удар. Мне всё равно…" – и т.д. и т.п.), в том числе – для политической сатиры.
* * *
Я на руках перенесу
Её за водосток.
Я вижу на её носу
Оранжевый листок.
О Боже! Холодеет грудь,
Я замер, как дурак –
И не слизнуть, и не смахнуть,
И не оставить так!..
* * *
Последние два стихотворения из данной подборки являются уже в полной мере анонимными, "народными". "Ты не бойся, я ведь не боюсь" можно встретить не только в декламации и на бумаге, но и в песенном варианте, "Как это началось" обитает скорее в тетрадках.
* * *
Было страшно, горячо и влажно.
Были ногти, словно нитки бус.
Ты сказала, тихо и протяжно:
"Ты не бойся. Я ведь не боюсь."
Я устал, я изнемог на марше.
Я спешил, как перелётный гусь.
Ты сказала: "Я намного старше,
Но не бойся. Я ведь не боюсь."
Я считал тогда минуту за три,
За три года, взвешивая грусть.
Ты сказала: "Я состарюсь завтра.
Но не бойся. Я ведь не боюсь."
* * *
Как это началось?
Сперва – удивленье и злость,
Потом – удивленье и страх.
Потом я думал целых два дня,
Что ты совсем забыла меня,
Что всё обратилось в прах.
Потом – удивленье и свет,
А я всё говорил себе "нет",
А ты говорила – "да".
Потом – удивленье и ты,
И наши горящие мосты,
И не помню, что тогда…
* * *
Последнее стихотворение – "Как это началось" – может послужить мостиком для перехода к тому, что я называю "маргинальной поэзией" и вообще "маргинальным фольклором". Сейчас поговорим об этом подробнее.
К оглавлению написанной части "Черты Мира"
